Загляни ты к нам скорее,
Путеводная звезда,
И лучом своим приветным
Облегчи ярмо труда.
Загорись зарею новой,
Погаси печаль в груди,
Мирно спящих в мгле суровой
Песней бодрой пробуди.
Разгони туман ненастья,
Душный воздух освежи,
Вечным труженикам к счастью
Путь свободный укажи.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
К свободе (Леонид Николаевич Трефолев)
Незримая для русского народа,
Ты медленно, таинственно идешь.
Пароль мой: «Труд, желанная Свобода!»
А лозунг твой: «Бодрее, молодежь!»
Свободное слово, опять ты готово
Сорваться с пера.
Чего же ты хочешь? О чем ты хлопочешь?
Не та, друг, пора!
Молчи и таися. Каткову* молися,
Печатью он правит и мигом отправит
Тебя — за Урал.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Свобода, равенство и братство (Петр Васильевич Шумахер)
Сначала шел я в ногу с веком,
О всякой штуке не мечтал
И мог быть дельным человеком,
Но зазевался и — отстал.
Пренебрегая капиталом,
Искал сокровищ для души,
Всю жизнь стремился к идеалам
И увидал — одни шиши!
Кричал я громко о свободе,
Клеймил стеснительную власть,
Скорбел о страждущем народе —
И угодил с народом в часть.
Как либерал, поэт и барин
В стихах о равенстве трубил,
Пока швейцар наш Влас Тугарин
Мне с пьяных глаз не нагрубил.
О братьях-сербах как я плакал,
Купил револьвер и кинжал;
Но страх попасть к турчину на кол —
Меня от братства удержал.
Лишенный сладостных мечтаний,
В бессильной злобе и тоске
Пошел я в Волковские бани
Распарить кости на полке.
И что ж? О радость! О приятство!
Я свой заветный идеал
Свободы, равенства и братства
В торговых банях увидал!
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Свобода (Николай Платонович Огарёв)
Когда я был отроком тихим и нежным,
Когда я был юношей страстно-мятежным,
И в возрасте зрелом, со старостью смежном,-
Всю жизнь мне все снова, и снова, и снова
Звучало одно неизменное слово:
Свобода! Свобода!
Измученный рабством и духом унылый
Покинул я край мой родимый и милый,
Чтоб было мне можно, насколько есть силы,
С чужбины до самого края родного
Взывать громогласно заветное слово:
Свобода! Свобода!
И вот на чужбине, в тиши полунощной,
Мне издали голос послышался мощный.
Сквозь вьюгу сырую, сквозь мрак беспомощный,
Сквозь все завывания ветра ночного
Мне слышится с родины юное слово:
Свобода! Свобода!
И сердце, так дружное с горьким сомненьем,
Как птица из клетки, простясь с заточеньем,
Взыграло впервые отрадным биеньем,
И как-то торжественно, весело, ново
Звучит теперь с детства знакомое слово:
Свобода! Свобода!
И все-то мне грезится — снег и равнина,
Знакомое вижу лицо селянина,
Лицо бородатое, мощь исполина,
И он говорит мне, снимая оковы,
Мое неизменное, вечное слово:
Свобода! Свобода!
Но если б грозила беда и невзгода,
И рук для борьбы захотела свобода,-
Сейчас полечу на защиту народа,
И если паду я средь битвы суровой,
Скажу, умирая, могучее слово:
Свобода! Свобода!
А если б пришлось умереть на чужбине,
Умру я с надеждой и верою ныне;
Но в миг передсмертный — в спокойной кручине
Не дай мне остынуть без звука святого,
Товарищ! шепни мне последнее слово:
Свобода! Свобода!
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Свобода (Николай Алексеевич Некрасов)
Родина мать! по равнинам твоим
Я не езжал еще с чувством таким!
Вижу дитя на руках у родимой,
Сердце волнуется думой любимой:
В добрую пору дитя родилось,
Милостив бог! не узнаешь ты слез!
С детства никем не запуган, свободен,
Выберешь дело, к которому годен;
Хочешь — останешься век мужиком,
Сможешь — под небо взовьешься орлом!
В этих фантазиях много ошибок:
Ум человеческий тонок и гибок,
Знаю, на место сетей крепостных
Люди придумали много иных,
Так. но распутать их легче народу.
Муза! с надеждой приветствуй свободу!
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Свобода (Иннокентий Васильевич Омулевский)
Свобода — отличная штука,
Но, если по правде сказать, —
Вперед тому будет наука,
Кто вздумал ее испытать.
У ней помещение прочно —
Глухой за замком каземат,
И к двери приставлен нарочно
Со штуцером добрым солдат.
Свобода и кормит не худо:
Чтоб мысли трезвее был ход,
Такое дадут тебе блюдо,
Что ты не возьмешь его в рот.
И так как во мраке сильнее
Работает ум у людей, —
От солнца тебя поплотнее
Закупорят в келье твоей.
Чтоб не было скучно немножко
Сидеть в совершенных потьмах, —
Прорублено в келье окошко,
Точь-в-точь как в сырых погребах.
Не бойся насчет искушенья —
Предвидено было оно:
Заделал хозяин строенья
Железной решеткой окно.
Чтоб рваться не мог бесполезно
Ты к прежнему рабству на свет,
Вперед, тебе скажут любезно,
На сколько свободен ты лет.
Когда же сумеешь степенно
Ты высидеть сказанный срок, —
Позволят тебе непременно
Взглянуть на родной уголок —
Похвастаться там пред рабами
Лицом, изнуренным борьбой,
Потухшими в скорби очами,
Седою, как лунь, бородой!
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Свобода (Гаврила Романович Державин)
Теплой осени дыханье,
Помавание дубов,
Тихое листов шептанье,
Восклицанье голосов
Мне, лежащему в долине,
Наводили сладкий сон.
Видел я себя стоящим
На высоком вдруг холму,
На плоды вдали глядящим,
На шумящу вблизь волну, —
И как будто в важном чине
Я носил на плечах холм.
Дальше: власти мне святые
Иго то велели несть,
Все венцы суля земные,
Титла, золото и честь.
«Нет! — восстал от сна глубока,
Я сказал им, — не хочу.
Не хочу моей свободы,
Совесть на мечты менять;
Гладки воды, коль погоды
Их не могут колебать.
Власть тогда моя высока,
Коль я власти не ищу».
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Свобода (Яков Павлович Бердников)
Ты пришла, и вся Россия
За тебя, врагам на страх,
Как мятежная стихия,
Всколыхнулась, свергла змия,
Отряхнула рабства прах.
Ты пришла… И нет изгнаний
Дорогим твоим сынам.
Радость, счастье в дни страданий
Принесла с собой ты нам.
Ты пришла, и солнце правды
Воссияло над страной…
Торжествуй же, свет стоокий.
Укажи нам путь широкий
В царство мысли, в мир иной…
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Сумерки свободы (Осип Эмильевич Мандельштам)
Прославим, братья, сумерки свободы,
Великий сумеречный год!
В кипящие ночные воды
Опущен грузный лес тенет.
Восходишь ты в глухие годы —
О солнце, судия, народ.
Прославим роковое бремя,
Которое в слезах народный вождь берет.
Прославим власти сумрачное бремя,
Ее невыносимый гнет.
B ком сердце есть — тот должен слышать, время,
Как твой корабль ко дну идет.
Мы в легионы боевые
Связали ласточек — и вот
Не видно солнца, вся стихия
Щебечет, движется, живет;
Сквозь сети — сумерки густые —
Не видно солнца и земля плывет.
Ну что ж, попробуем: огромный, неуклюжий,
Скрипучий поворот руля.
Земля плывет. Мужайтесь, мужи,
Как плугом, океан деля.
Мы будем помнить и в летейской стуже,
Что десяти небес нам стоила земля.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Нет ни начала, ни конца. Есть лишь дороги пыль.
Которую ты сам поднял, куда идти не зная.
Быть может, хватит слёзы лить и сетовать на жизнь?
Насильно жить тебя никто не заставляет.
Полётом мысли силу слов уже не отменить,
Решив упорствовать или промолвив горько: «каюсь».
Никто не скажет, как… Но, ты попробуй — просто быть…
Вставай с колен. И поднимай свой рваный парус.
Дождись, когда порывом ветра всё сметёт под ноль.
И Дух наполнит твою жизнь любви небесным светом.
Нет, не исчезнут с горизонта слёзы, скорбь и боль.
Но, ты поймёшь, в чём жизни смысл под этим небом.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Свобода смотрит в синеву.
Окно открыто. Воздух резок.
За желто-красную листву
Уходит месяца отрезок.
Он будет ночью — светлый серп,
Сверкающий на жатве ночи.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Родина мать! по равнинам твоим
Я не езжал еще с чувством таким!
Вижу дитя на руках у родимой,
Сердце волнуется думой любимой:
В добрую пору дитя родилось,
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Есть в одиночестве свобода,
и сладость — в вымыслах благих.
Звезду, снежинку, каплю меда
я заключаю в стих.
И, еженочно умирая,
я рад воскреснуть в должный час,
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Когда я был отроком тихим и нежным,
Когда я был юношей страстно-мятежным,
И в возрасте зрелом, со старостью смежном,-
Всю жизнь мне все снова, и снова, и снова
Звучало одно неизменное слово:
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Недавно я в часы свободы
Устав наездника читал
И даже ясно понимал
Его искусные доводы;
Узнал я резкие черты
Неподражаемого слога;
Но перевертывал листы
И — признаюсь — роптал на бога.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Ты прав, мой друг — напрасно я презрел
Дары природы благосклонной.
Я знал досуг, беспечных муз удел,
И наслажденья лени сонной,
Красы лаис, заветные пиры,
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Когда взошла заря и страшный день багровый,
Народный день настал,
Когда гудел набат и крупный дождь свинцовый
По улицам хлестал,
Когда Париж взревел, когда народ воспрянул
И малый стал велик,
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Зачем нам выпало так много испытаний?
Неужто жизнь в плену и есть предел мечтаний?
Способна птица петь на веточке простой,
А в клетке — ни за что!
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
И в час, когда мне сон глаза смыкает,
И в час, когда зовет меня восход,
Мне кажется, чего-то не хватает,
Чего-то остро мне недостает.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Как можно свободу на цепи менять?
Утехи Амура холодным Гименом
Навеки сковать?
Восторги и радость, нам данные небом,
Друг милый, Шарлота, потщимся продлить.
Здесь всё ненадежно: и прелесть и радость
Как миг улетят.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Всё бегаем, всё не ведаем, что мы ищем;
Потянешься к тыщам – хватишь по голове.
Свобода же в том, чтоб стать абсолютно нищим –
Без преданной острой финки за голенищем,
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
О свободе небывалой
Сладко думать у свечи.
— Ты побудь со мной сначала,—
Верность плакала в ночи,—
Только я мою корону
Возлагаю на тебя,
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Сердце мое заштопано,
В серой пыли виски,
Но я выбираю Свободу,
И — свистите по все свистки!
И лопается терпенье,
И тыячи три рубак
Вострят,
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Из дальних стран пришёл бродяга нищий
И всё бродил по улицам Мадрида.
Но не просил ни крова он, ни пищи:
Он только пел, пел для тебя,
Старый Мадрид.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Честь и свобода! Если вы не вместе,
Одну из вас придётся предпочесть.
Иные за свободу платят честью,
А те свободой жертвуют за честь.
И всё же в человеческой природе –
Стремиться сразу к чести и свободе.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Есть дерево в Париже, брат.
Под сень его густую
Друзья отечества спешат,
Победу торжествуя.
Где нынче у его ствола
Свободный люд толпится,
Вчера Бастилия была,
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Простой воспитанник природы,
Так я, бывало, воспевал
Мечту прекрасную свободы
И ею сладостно дышал.
Но вас я вижу, вам внимаю,
И что же. слабый человек.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя —
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды…
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер —
На всем божьем свете!
Завивает ветер
Белый снежок.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Руки крепче сжимают молот,
Узлами вздуваются вены.
В горнило летят оковы,
В огне видны перемены!
Мы реками жизнь выливали
На белые плиты арены!
Участь хуже отыщешь едва ли
Из крови взрастут перемены!
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Свобода – слово не простое,
И без ума – оно пустое.
И если нет иного строя,
Свобода жизни вашей стоит.
Свобода голову дурманит,
И не к добру она ведёт.
Когда свободным люд весь станет,
Мир тут же с воплями умрёт.
Ответственность – другое слово,
И тоже ничего простого.
Для человека не пустого –
Возможность ближе быть к основам.
И, если кто затеял выбор,
Он, очевидно, не так прост,
С одного бока пьяный идол,
С другого – всё уже всерьёз.
Чувство свободы вернулось ко мне,
О котором мечтала я раньше.
Адреналин скачет, будто в огне,
Такое счастье не может быть фальшью.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Пыль дорог и рев мотора,
Солнце в зеркалах.
Я надеюсь, очень скоро —
Повториться это в снах.
Мой врожденный дух свободы
Жажда скорости и драйва.
И нигде, кроме машины –
Не испытать такого кайфа.
Сегодня мчу по бездорожью,
Ветер по спине ходит.
Тело все покрыто дрожью,
Адреналин снова приходит.
В этом смысл жизни мой!
В скорости, в дороге…
Готова спорить я с судьбой,
Бежать до цели очень много.
Но дорогу я не брошу,
Не забуду эту страсть,
Адреналин, ведь он хороший,
Ни для кого это не новость.
В кандалах и в темнице продукт.
Неизвестен себе и вокруг.
Он не может все выйти с коробки,
Извне ищет ключи от свободы.
Все искал, он себя изнурив.
Забывая, что ключик внутри.
Видел отблески света в других.
Забывая, что можно включить.
И когда озарит тебя свет,
То увидишь ты ключик в себе .
Отваришь все решетки скорей.
И взлетишь, словно ты — соловей.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Устал блуждать среди своих ошибок,
И сел на кресло. Свет в моем окне,
Что часто ярким не казался мне
Меня маскировал среди улыбок,
Но не давал покоя в этом сне.
Устал вести себя я ложным следом,
И чередою прожитых утех,
Хотя, возможно сам того хотел
Непринужденно. Упиваясь бредом
Я разобраться в этом не сумел.
И нарочито твердым я поступком
Утех своих смирил горящий пыл,
И ночью сам с собою говорил.
Я не читаю рифмы проституткам,
Зато я прозу в уши им твердил.
Зато твердил свою им в уши прозу,
Когда за чаем или за халвой
Сидел спокойно, будто бы немой,
Иль на кровати вспоминая позу.
Но ты другая. Мне пора домой.
Но кончен бал, а судьи обмельчали:
Их угнетает тусклый канделябр,
Закончился за окнами октябрь
(Иного люди, собственно, не ждали)
И подступил к порогу наш ноябрь.
Я начертил два круга, треугольник,
Квадрат, трапецию, ромб и овал,
И наконец-то с кресла твердо встал.
Я жизни этой больше не невольник,
Свободен я. Пусть я и жить устал.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Жадно ложкою ест жизнь,
Отсидел в тюрьме немало.
Он доволен, ведь теперь,
У него Свобода — дама.
Эту даму ценят те,
Кто давно её не видел.
Кто ж привык к ней — эка цель!
С ним живёт она в обиде.
От неё хотят ещё —
И здоровья и богатства,
Красоты, чтобы задор,
В жизни было всё прекрасно.
Что могла — она дала.
Лишь тихонько попросила:
Вспоминай, хоть иногда,
Рядом я с тобой ходила.
Потеряешь, что имел:
Злато, гонор и здоровье,
Вспомнишь про меня тогда,
Как жилось тебе привольно.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Я свободою дышу,
Наслаждаюсь этим,
И тебя я попрошу
Быть собой на свете,
Жить, как хочется душе,
Как сама желает,
Чтоб не чувствовать уже,
Что она страдает!
Полюби себя таким,
Как природа дала,
Чтоб принятием твоим
Чудо создавала,
Чтоб увидел в зеркалах
Новое творение,
То, что в мыслях и мечтах
Жаждало парения!
Окрыли его и в путь
Отпусти свободно,
Сотворяющим побудь,
Господу подобно!
Своё сердце распахни
Новому, благому,
Со свободою вдохни
Счастье по другому!
Не как собственник, а друг,
Что и принимает,
Но в кольцо железных рук
Счастье не сажает!
Я свободою дышу,
И тебе желаю,
Наслаждайся, попрошу
Своим личным раем!
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Набивай, набивай животы
До обжорства оскотненный люд.
Быть свободным достоин не ты,
А рабы лишь рабами умрут.
И рабы никогда не поймут
За свободу борьбу Спартака.
И наказана будет рука,
Разрубившая тяжесть их пут.
Ведь ошейник кому-то к лицу,
А ланисты найдутся всегда.
Чьей-то смерти толпа кричит «да»
И почёт воздаёт подлецу.
И мышление, как у рабов —
Лучше плохо, только не хуже,
Пусть и тесно, только не уже,
Для кого-то тюрьма — тоже кров.
Кто-то раб в «правовом» государстве
И, имея машины и дачки,
И копя’ у себя денег пачки,
О божественном думают Царстве.
